Яцуненко Иван Карпович

Я живу в Джанкое. Это небольшой степной городок на севере Крыма. Наш город первым в Крыму освободили от немецко-фашистских захватчиков 11 апреля 1944 года. Через месяц, 7 мая, был штурм Сапун-горы, и 12 мая 1944 года советские войска полностью освободили Крым.

Когда мне было 6 лет, родители повезли меня на экскурсию на Сапун-гору. Земля её обильно полита кровью советских воинов, овеяна немеркнущей славой их подвигов. Я внимательно рассматривала памятник «Славы воинам-освободителям» около Вечного огня и вдруг увидела свою фамилию. Сразу спросила родителей, и тут оказалось, что это мой дед! Оказывается, мой двоюродный дед (мой родной дедушка Гриша и дедушка Ваня - родные братья) тот самый Герой, который водрузил знамя на Сапун-гору. В джанкойском музее о дедушке Иване не было никаких сведений, поэтому, став старше, я решила разыскать информацию о его заслугах, сделать всё, что смогу для того, чтобы память о нём жила вечно и передавалась из поколения в поколение.

Начало славного пути.

Иван Карпович Яцуненко родился 15 марта 1923 года в селе Оженевка Павлоградского района Днепропетровской области в семье крестьянина. В Крым его родители попали как переселенцы, поселившиеся в 1936 году сначала, как рассказывала прабабушка Варвара Васильевна Яцуненко, в селе Боботай (сейчас это село Болотное, Джанкойского района) и работали в колхозе им. Фрунзе.

Отец Ивана Яцуненко, Карп Алексеевич, был колхозным конюхом. В семье было восемь детей: Виктор, Владимир, Галина, Григорий, Иван, Мария, Нина и Александра.

После окончания семи классов Иван Яцуненко семнадцатилетним юношей приехал в Севастополь – он хотел стать водолазом. Но медкомиссия решила иначе. С весны 1941 года Иван начал служить в пограничных войсках. Там его и застала война. Официально, по документам, считается, что на фронте Иван Яцуненко воевал с августа 1941 года.

Дважды бежавший из ада.

Трудно и жестоко сложилась военная судьба солдата Ивана. Во время обороны Перекопа, в сентябре 1941 года, сутками приходилось сидеть в окопах и отбивать ожесточённые атаки фашистов из ДОТов. Но силы были неравными. Не хватало оружия и патронов, других боеприпасов и артиллерии. Гитлеровцы, ослеплённые победным шествием по чужой земле, стремительно наступали, хотели с ходу захватить Перекоп. Но это им не удалось. В одной из схваток с немцами Иван тяжелораненый попадает в плен. Жалкое это было зрелище. Поздней осенью замёрзшие, голодные, морально убитые мужчины медленно двигались по слякотной, грязной степной дороге: сотни, тысячи бойцов. Тогда они ещё не знали, какие испытания ждут их впереди. Страшный ад фашистского плена пришлось пережить и Ивану Яцуненко. Но он, несмотря на свой молодой возраст, не сломался. Трижды бежал из плена. Два первых раза неудачно. По иронии судьбы, первым был концлагерь-фильтр, расположенный на территории бывшей Джанкойской гимназии (сейчас Джанкойская школа № 1). Здание школы было обнесено колючей проволокой, окна были без стёкол. Мученически хотелось есть, но даже баланду давали редко. Ночью бойцы шептались и спрашивали друг друга, что в дальнейшем их ждёт? Дедушка не падал духом, поддерживал товарищей, как мог. Даже в тот жестокий час он верил в Победу, подбадривал ослабленных товарищей, хотя у самого иногда закрадывалась мысль, что вряд ли выберется из этого ада живым.

Каждый день, рискуя быть обруганными и избитыми фашистской охраной, милосердные джанкойцы, несмотря на то, что сами жили впроголодь, приносили пленным что-нибудь из еды. Каждый день у Ивана начинался с мысли: как бежать? Он тщательно осматривал территорию и однажды увидел проём в изгороди. Немцы на него не обращали внимания, считали, что у пленных просто не хватит сил, чтобы совершить побег, да и патрули стоят день и ночь на страже. Но дедушка решил: жизнь или смерть! Другого пути просто не видел, постоянно приглядывался к охранникам. Один из них был особенно ленивым, спал на ходу, любил употреблять шнапс, а в дождливую погоду прятался по углам. Вот однажды под утро, когда особенно сладко спится, дедушка Ваня прорвался к двери и выскочил во двор. В кровь разбил руки - проём оказался не такой уж большой. Вероятно (по некоторым сведениям), бегство было групповым. Выбравшись на волю, он пошёл, куда глаза глядят. Дошёл до одного дома, что неподалеку. Присел от слабости на землю, потом постучал в дверь. Она открылась, и выглянувшая в щель женщина от ужаса прикрыла рот, чтобы не закричать. А потом, схватив случайного гостя за рукав, затащила его внутрь. Позже Иван узнал, что попал в дом по переулку Школьному к Валентине Григорьевне Серединой. У неё два сына были на фронте. Ивана Яцуненко переодели в гражданскую одежду, военные обноски сожгли в печи. Через месяц он вышел из этого приютившего его дома и отправился в дальний путь, навеки сохранив чувство благодарности к этой джанкойской семье.

К сожалению, вскоре группу беглецов нашли служебные овчарки, добраться в недалёкие горы не удалось. Охранники их поймали, избили, вновь загнали за колючую проволоку, усилили конвой. Но дед твердил себе и друзьям: «Всё равно бежать надо. Севастополь борется, туда проберёмся!». Пленных использовали на тяжёлых строительных работах, в основном, на ремонте дорог. Во время второго побега некоторым узникам удалось бежать из колонны военнопленных, бросившись с обрыва высокой насыпи на шоссе вниз по склону, покрытому кустарником, но они неожиданно попали на фашистский патруль. Беглецов спасло от расправы то, что конвоиры не знали о первом побеге.

В начале 1944 года гитлеровцы поспешно увозили узников из Крыма в Германию: морем до Одессы, а оттуда поездом. Вместе с другими узниками в товарный вагон попал и мой дед. На каком-то полустанке в вагон подсадили ещё троих в серых шинелях. В одном из них друзья опознали стражника из карасубазарского концлагеря, он оказался подосланным полицаем. Счёты были коротки - глубокой ночью провокатора прикончили, на ходу взломали решётку в окне и вышвырнули труп предателя из вагона. Утром гитлеровцы спохватились. Начались поиски провокатора и допросы с пристрастием. Ивана Карповича и двух его товарищей выдали следы крови на одежде. «Расстрелять!», - скомандовал гитлеровский офицер, сопровождавший эшелон. Вместе с двумя товарищами Ивана вывели из вагона и поставили на обрыв заросшей камышом реки. Не дожидаясь автоматной очереди, они скатились вниз. Набрав побольше воздуха в лёгкие, дедушка нырнул в ледяную воду и долго, теряя сознание, плыл под водой, пока не ощутил камыш противоположного берега. Больше двух месяцев шёл дедушка Ваня по ночам, а днём прятался, пока не перешёл линию фронта. С марта 1944 года Иван Карпович Яцуненко стал рядовым 844-го стрелкового полка 267-й стрелковой дивизии 63-го стрелкового корпуса 51-й армии 4-го Украинского фронта.

Подвиг солдата.

В апреле 1944 года началось генеральное наступление на Крым по нескольким направлениям. Сивашские и Керченские укрепления захватчиков были прорваны и советские войска вышли на оперативный простор. Но враг, отступая, яростно огрызался с упорством загнанного зверя и пытался любой ценой удержать Черноморскую крепость, главную базу флота. На пути в Севастополь перед наступавшими встала Сапун-гора, господствующая над окружающей местностью. Защита высоты была отлично оборудована в инженерном отношении, огневых средств было так много, что на каждую стрелковую роту приходилось по 32 немецких пулемёта и 15 миномётов.

Тем не менее, день штурма был назначен. Две армии штурмовали Сапун-гору. Плечом к плечу шли на штурм её каменистых склонов солдаты и сотнями падали на выжженную землю. И тысячи новых бойцов пополняли ряды наступающих. В числе штурмующих был и Иван Карпович. Он знал: где-то рядом, в цепи седьмой роты, был его отец и его односельчане. В это время командир одного из взводов 267-й дивизии П. Г. Завьялов приказал старшему сержанту, парторгу роты Смеловичу развернуть красный флаг и двигаться вперёд, а своему заместителю, старшему сержанту Новикову, вместе с взводом прикрывать знаменосцев огнём. Дедушка Ваня видел, как впереди бежал знаменосец. Его сразила пуля, он упал, раскинув руки. Совсем немного не дойдя до вершины, знаменосец был смертельно ранен, выпуская древко флага из рук. Раздалась команда: «Подхватить знамя!». И тогда бойцы увидели нового знаменосца: из рук раненого парторга знамя подхватил и высоко поднял их земляк, рядовой Яцуненко Иван Карпович! Именно этот драматический и одновременно героический момент как раз и представлен в центральной части полотна Диорамы.

Над дедом свистели пули, рядом падали убитые и раненые товарищи, а он не останавливался, потому что сама Родина вручила ему это боевое знамя, и он обязан был донести его до конца. Получив из рук Смеловича знамя, Иван услышал за своей спиной знакомый голос: «Правильно, сынок... Неси дальше». Оглянувшись назад, дедушка увидел своего отца, Карпа Алексеевича. Так встретились они в пекле боя. Вскоре случилось так, что цепь бойцов, не выдержав ливня вражеского свинца, залегла. Пулей снайпера с Яцуненко сорвало пилотку, но дедушка Ваня приказал сам себе: «Не останавливаться!». Он не имел на это права: знамя должно быть впереди всех, оно должно звать на бой! Солдаты услышали слова знаменосца: «За Родину, за Севастополь!». И цепь поднялась! Где-то совсем рядом раздался голос отца: «Сынок, бей этих гадов! Гляди тильки, лоб пид пули не пидставляй!». Ответить отцу дедушка не успел. В тот же момент рядом разорвалась вражеская мина, и тяжелораненый отец упал. Но оглядываться, и тем более останавливаться, дедушка Ваня не мог - знамя звало его вперёд! Незнакомый старший сержант прокладывал ему путь гранатами и огнём из автомата. А когда один фашист бросился с пистолетом на дедушку, тот старший сержант схватился с врагом и убил его ударом ножа.

Наконец-то, вот она, вершина Сапун-горы! Дед Иван был тяжело ранен и снова контужен. После разрыва мины его засыпало землей. Друзья снова посчитали его погибшим. А в село после сражения пришла похоронка.

Награда нашла Героя.

Вскоре после освобождения Севастополя на Сапун-горе появился скромный обелиск с высеченными именами погибших. Среди них было и имя моего дедушки. Но он остался жив! Тяжелораненый, без сознания, мужественный солдат попал в медсанбат соседней дивизии и был эвакуирован с места боя. А в госпитале, как это иногда случалось во время войны, неожиданно опять встретился с отцом, и после излечения они вместе оказались на передовой. И дальше отец и сын воевали вместе! Фронтовые дороги провели отца и сына Яцуненко по всей Европе через Румынию и Венгрию, Австрию и Чехословакию. Шесть раз дедушка был ранен и контужен за годы войны. А у прадеда всю жизнь болело левое плечо, раненое на Сапун-горе. Долгие годы моего дедушку считали погибшим. Однажды пионеры, побывавшие на экскурсии в Севастополе, пришли к нему домой и взволнованно сообщили, что его имя значится на памятнике среди погибших. Иван посчитал это ошибкой или совпадением, но слова пионеров запали в душу и растревожили. Скоро в поезде он встретил своего знакомого бывшего фронтовика, и тот подтвердил, что видел памятник, и имя там такое действительно значится среди погибших. А потом как-то случайно в брошюре об освобождении Крыма дед прочёл описание своего подвига и ещё о том, что пал смертью храбрых и имя его увековечено на обелиске. И тогда мой дед поехал в Севастополь, на Сапун-гору...

В раздумье он возвратился домой, не зная, что и делать. Известие, что доблестный воин не погиб, разнеслось быстро. А способствовал этому курьёзный случай. У села Просторное находился авиационный полигон Джанкойского аэродрома. Лётчики и обслуживающий персонал полигона часто бывали в сельском клубе. Однажды шёл документальный фильм о штурме Сапун-горы, а в конце говорилось, что знаменосец погиб. Дедушка с места закричал: «Это не правда, жив я!». Рядом оказался кто-то из политработников. Сообщили по инстанциям и вскоре восстановили правду. Через 10 лет после легендарного штурма, 4 июня 1954 года, Указом Президиума Верховного совета СССР Ивану Карповичу Яцуненко было присвоено высокое звание Героя Советского Союза с вручением Золотой звезды (№ 10816) и ордена Ленина. Кроме этого, мой дед за свой ратный труд был награждён многими боевыми орденами и медалями.

В 1956-1957 годах художник - баталист П. Т. Мальцев написал картину «Штурм Сапун-горы», ставшей основой для создания диорамы «Штурм Сапун-горы 7 мая 1944 года», созданную в соавторстве с коллективом студии военных художников им. Грекова. Один из центральных фрагментов Диорамы изображал подвиг моего дедушки, подхватившего Красное знамя из рук смертельно раненого товарища.

Большая семья Яцуненко.

После войны братья и сестры Яцуненко очень часто встречались.

Старшая сестра Шура (1921 г.р.) окончила медицинское училище, до и после войны работала медсестрой. В годы войны была сослана в Германию (домой вернулась в 1946 году) на работы с братом Виктором. Дочка её живет в Саратове, у неё трое детей, все инженеры.

Галина (1924 г.р.) жила в Петропавловске-Камчатском, у неё родились две дочки, умерла в 2005 году.

Старший брат Виктор (1925 г.р.) служил танкистом, прошёл всю войну, у него родилось трое детей - Александр, Лина и Геннадий.

Александр (1952 г.р.) жил в Ржеве, работал мастером по котельным, его семья: жена Вера, сын Виктор, дочери Татьяна и Люба, все живут в Ржеве.

Лина(1959 г.р.) живёт в Джанкое, работает почтальоном; её дети - Андрей и Пётр, работают и живут в Крыму.

А Геннадий живёт в Москве, жена Елена, дочери Татьяна и Дарья тоже живут и работают в Москве.

Брат Григорий (1927 г.р.) приписал себе года и в 17 лет, в войну, ушёл служить добровольцем на флот. У Григория было 6 сыновей, 5 уже умерли. В живых остался лишь Владимир, мой папа.

Брат Владимир (1932 г.р.) был военным, служил в ГДР и погиб в 1953 году, похоронен в Германии, в г. Дрездене.

Сестра Мария (все зовут ее ласково Мусей) (1939 г.р.) родила 4-х детей: Серёжу, Ивана, Виталия, Тамару. Иван стал проповедником, Виталий живет в Москве, Тамара на пенсии. Это бабушка Муся мне рассказывала мне про всех.

Сестра Нина (1937 г.р.) живёт в г. Чехово Московской области.

А дедушка Ваня после войны женился на девице Варваре, было у них 6 детей: Валя, Саша, Иван, Алла, Людмила и Пётр. Сейчас остались в живых Людмила и Пётр, они живут в Севастополе. Сам Иван жил на улице Горпищенко. Умер он 10 февраля 1983 года, не дожив полтора месяца до 60 лет и похоронен возле могилы генерала Горпищенко в Некрополе Великой Отечественной войны в Дергачах, под Севастополем.

Жизнь течёт, смывая в людской памяти всё второстепенное, незначительное. Но главное в ней не тускнеет. Решительность, патриотизм воинов помогли выстоять советским солдатам и защитить свою Родину. Ещё до конца не дописана летопись войны, летопись подвигов. Я приоткрыла лишь только страничку истории простого бойца – моего деда Яцуненко Ивана Карповича.

Мы – последнее поколение, которое застали ветеранов, как связующая нить, между прошлым и будущим. Я никогда не видела дедушку Ивана, но слушала рассказы о нём тех людей, родственников, которые были с ним знакомы. А ещё я знаю ветеранов, проживающих в нашем городе Джанкое, и рядом с ними вот уже три года прохожу маршем в Бессмертном полку вместе со своим дедом.

Статью об Иване Карповиче Яцуненко я разместила на сайте «Бессмертный полк», новые материалы оформила и отнесла в городской музей. Не останавливаясь на этом, я отправила статью в Москву, где готовилась книга «История, рассказанная народом», в которой опубликовали мой рассказ о дедушке, и прислали мне несколько экземпляров. Летом я съездила в Севастополь, побывала на могиле деда и помогла исправить неточности экскурсоводам Севастополя в рассказе о подвиге солдата Яцуненко.

В августе 2019 года МОУ «Просторненская школа» Джанкойского района было присвоено имя Ивана Карповича Яцуненко.

Я ещё не знаю, кем я буду, как сложится моя жизнь. Но я уверена, что истории о войне, о жизни деда Ивана я передам своим детям и внукам, чтобы подвиги простых бойцов не были забыты.

#МойДеньПобеды